Женские тайны
Женские тайны

Звонок №1.

— Здорова, не поверишь, я тут прошел отборочный тур в передачу «Кто хочет стать миллионером» с Дмитрием Дибровым.
— Ну почему не поверю, ты всегда отличался хорошей памятью, а так же умом и сообразительностью.
— Спасибо. Ну, так вот, меня приглашают в студию, на съемку передачи. Но просили привести с собой как можно больше народу, что бы массовку создать. Нет желания поучаствовать?
— Нет конечно. Зачем мне смотреть на мысленные потуги особо развитых из числа умственно отсталых? Да еще с близкого расстояния? Они ж, небось, заразные. Укусят чего доброго, буду потом по ночам «привет всем кто меня знает», передавать.
— Ну как знаешь. Съемка через три недели, если передумаешь, звони.

Звонок №2. Неделю спустя.

— Здорова. Я все еще по поводу передачи. Такая штука, там если ответа не знаешь, то можно воспользоваться подсказками. Одна из подсказок называется «Звонок другу». Не возражаешь, если я твой телефон дам? Ты вроде умный, хоть и прикидываешься.
— Ну, раз ты меня раскусил, то давай. За качество подсказки, правда, не отвечаю. Но обещаю, что все сказанное может быть использовано против тебя в суде.

Звонок №3. Две недели спустя.

— Выручай. Ехали медведи на велосипеде, а за ними мои родственники на машине. Сам понимаешь, что скорость велосипеда гораздо меньше скорости автомобиля, и рано или поздно, они должны были догнать друг друга. Все, слава богу, живы-здоровы, но испытали легкий эмоциональный шок и хотят недельку-другую побыть дома. А по условиям передачи нужно придти хотя бы с одним родственником. Там по сценарию Дибров будет спрашивать, с кем я пришел, кто за меня болеет в зрительном зале. А мне и пальцем тыкнуть не в кого. Не согласишься побыть моим секундантом?
— Ну и в роли кого ты меня видишь? Жены, или дочки? Не то что бы я совсем не склонен к авантюрам, но изображать на всю страну трансвестита…
— Да нет, там и просто со знакомым можно. Представим тебя как старого друга и коллегу.
— То есть, ноги брить не придется?
— Нет. А, кроме того, с меня будет много вкусной водки.
— Ну, тогда говори, где, когда и во сколько?

Вот так, влекомый собственным малодушием, а так же чувством сострадания, я оказался перед входом в Останкинский телецентр. Гм…

Перед входом в Останкинский телецентр стояла неупорядоченная толпа, в движениях которой при сильном желании, можно было рассмотреть некоторую закономерность. Для тех, кому закономерность рассмотреть не удавалось, специально обученная тетка с мегафоном, многократно усиливающим ее специальность и обученность, решительно диктовала свои условия посещения альма-матер всех зомбоящиков для домохозяек и прочих маргиналов: «На съемку передачи к Малахову налево, к Диброву направо! К Малахову налево, к Диброву направо!».

Как и полагается нормальной обезьяне, раздираемый изнутри противоречивыми чувствами, я пошел прямо. «А Вы куда, молодой человек?», «Я внутрь. Я родственник. Хотите рубль дам? Или три, три рубля дам!». Тетка хотела, но не могла, вокруг было слишком много народу. Да и охранник, уже заинтересованно косился на придурковатого типа в мятой рубашке, то есть на меня. «Дяденька, пустите», — скорчил я плаксивую гримасу, — «Если к завтрашнему дню я не принесу домой корзину подснежников и автограф Дмитрия Диброва, то меня мачеха со свету сживет». «Что ж ты сразу не сказал», — охранник гостеприимно улыбнулся, да и тетка перестала сжимать мегафон, как орудие убийства, – «На четвертый этаж поднимайся, вторая комната от стены справа. Там все двенадцать месяцев, тьфу… участников собрались. А Дибров в соседней палате. К выписке готовится». «Ай, спасибо Вам, добрые люди. За доброту, за ласку, за понимание. Век за Вас бога молить буду. В церковь пойду, свечку за Вас поставлю. И детям своим завещаю, что бы…», — поток незамутненного сознанием словоблудия прервали закрывшиеся дверцы лифта, уносящего меня на четвертый этаж.

«Вторая комната от стены справа», легко сказать. А если стены во все стороны уходят и где-то вдали у горизонта сходятся? Всегда подозревал, что Останкино внутри гораздо больше, чем снаружи. Иначе как объяснить, что в нем столько всякого г… умещается? Побродив с полчаса по всем коридорам, рассмотрев все картины, изображающие в лицах и красках периоды становления телевидения, попутно заглянув на соседние этажи, я все-таки попал в искомую дверь. Там меня уже ждали, и у них с собой было.

Точнее была. Сменная обувь, и такая же сменная одежда. На мой удивленный взгляд, как бы говоривший, — «если Вы всей толпой собрались первый раз в первый класс, то где бутерброды с колбасой и гладиолусы?», — приятель пояснил, что передача снимается сразу целиком. А потом зрителям показывают, что идет она как бы несколько дней. И если участники будут каждый «день» одинаково одеты, то это может вызвать нездоровое подозрение. Поэтому тех, кто выходит на подиум и садится в кресло пред светлые очи Дмитрия Диброва, заставляют иногда переодеваться. Медленно и под музыку.

Слушал его пояснения я вполуха, остальными органами осязания разглядывая собравшихся. Люди как люди. На первый взгляд идиотами вроде не выглядят. Волнуются, конечно, поэтому разговаривают между собой громче обычного, жестикулируют сильнее, чем это необходимо, и, оттирая парадное платье от пролитого на него кофе, задирают юбку намного выше, чем это пристало порядочной девушке.

А еще между нами постоянно какой-то массовик-затейник трется. То в ладоши хлопает и, дождавшись тишины, права и обязанности зачитывает. То, схватив кого-то за руку, уводит его с собой в номера. В гримерку то есть. Возвращается народ оттуда не сразу, и в какой-то странной боевой раскраске, а-ля «Борис Моисеев на тропе войны». Вернулся из такого похода и мой приятель. По всему лицу напомаженный и по всей голове напричесанный. Закончив ржать, я попросил его разрешения сделать несколько снимков на память. Он почему-то отказался. А зря, таким красавцем я его еще никогда в жизни не видел. Хоть сразу на обложку «Плейбоя для Плейгеев», с руками оторвут.

Но шутки шутками, а дождались мы, наконец, своего звездного часа. Построили нас в шеренги по двое, перекрестили на дорожку и… Парад! Слушай мою команду! Поротно! Повзводно! На одного линейного дистанции! Первая колонна прямо, остальные на-ле-Вай! Вобщем, под звон железных кандалов и с огнем большевистским в груди пошли мы на съемочную площадку.

И снова бесконечность коридоров заставляет задуматься о вечном. Точнее, почувствовать вечность тех призраков, что смотрят с фотографий на стенах. Чужие улыбки, поздравления, цветы, автографы. Или свои, близкие, знакомые? Кто-то из них был популярен, и любим толпой, кто-то оставался за кадром, создавая этот зАмок по крупинкам. Многих из них сейчас уже нет в живых, но когда-то они были молоды и так же бегали по этим коридорам, вдыхая запах этого паркета и спеша на съемочную площадку. И жили, веря в то, что этот мир можно сделать лучше. А может, просто жили?

Размышлениям немного мешает приятель, идущий рядом и вслух повторяющий про себя основные правящие династии Китая и даты их правления. В его монолог, при этом наступая мне на пятки, пытается вклиниться какой-то рыжий библиофил, и поделиться своими знаниями относительно юридических тонкостей получения денежного приза и частичного ухода от налогов на прибыль за счет снижения налогооблагаемой базы. Да и остальные ведут себя не лучшим образом. Мы спустились на несколько этажей вниз, и видимо, находимся слишком близко к логову того великого и ужасного Ктулху, который спит на дне Останкинского пруда. Но его присутствие чувствуется даже сквозь бетонные стены и толщу воды. Его смрадное дыхание вырывается на поверхность и отуманивает мозг всякому, решившему сделать неосторожный шаг к съемочной площадке.

Стоп, машина. Впереди идущий конвоир машет желтым флажком с надписью «Вот что я люблю» и прикладывает палец к губам. Мы перед внушительного размера дверью, над которой горит угрожающая надпись «Не входить! Идет съемка!». Как? Без нас? Неужели опоздали? Но ведь мы делали все по инструкции. «Успокойтесь, граждане», — массовик-затейник гладит по головке особо эмоциональных, — «скоро осень начнется, и г-н Дибров улетать изволит в теплые края. Так что за два-три дня мы снимаем весь цикл передач, которые потом в течение полугода показываться будут. Сейчас предыдущая группа уже заканчивает и Вас запустят».

И было по слову его. Не успели бычок дрожащими от волнения руками досмолить, как погасла предупреждающая о съемке надпись, и повалил народ из студии. Как оказалось, это была уже третья в тот день передача. И с нами планировали отснять четвертую, не последнюю. Во всем этом хороводе желающих стать миллионерами, как презервативы менялись только участники. Все остальное – декорации, оборудование, Дибров, съемочная команда, основная часть массовки – все оставалось неизменным. Гвозди бы делать из этих людей.

Опять от основного повествования отошел, а меж тем нас в студию эскортировали. Расставили, рассадили. И снова инструктаж, какой рукой приветственно махать, что бы пульт не задеть, с какой ноги вставать, что бы декорации не рассыпались. Потом репетиция без камеры, потом то же, но с занесением в протокол и разбором полетов. И снова репетиция. Когда любой сверчок уже безошибочно мог определить свой шесток, появился ОН. Обрюзгший мужчина с мятым, словно после двух недельного запоя, лицом, не выражавшим ничего, кроме усталости. Мышиного цвета однобортный пиджак был увенчан черным бархатным воротником. Кажется из подобного материала, называющегося «бархатная бумага» и продающегося в магазине «Игрушки», мы в далеком детстве цветочки вырезали, а потом на ватман наклеивали. Неужели они это снимать собираются? И как это потом на экранах будет смотреться? А вот, кстати, и экран. Большая плазменная панель, на которой показывают все, что происходит в студии. Там…

В ослепительных лучах разноцветных софитов, под одобрительные аплодисменты, даря публике улыбки, появился Дмитрий Дибров. Лицо его выглядело молодо и излучало доброжелательность. Элегантный пиджак смотрелся великолепно и сидел как влитой на его подтянутой спортивной фигуре. От такого костюма не отказался бы даже Бред Пит во время вручения очередного «Оскара». Дождавшись, пока аплодисменты стихнут, Дибров повернулся к нам лицом и сказал то, что должен был сказать на его месте любой порядочный шоумен…

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ИГРУ «КТО ХОЧЕТ СТАТЬ МИЛЛИОНЕРОМ»!

Женские тайныОбо всемДмитрий Дибров,игра,кто хочет стать миллионером,обо всем,Останкино,съемка,телевидениеЗвонок №1. - Здорова, не поверишь, я тут прошел отборочный тур в передачу «Кто хочет стать миллионером» с Дмитрием Дибровым. - Ну почему не поверю, ты всегда отличался хорошей памятью, а так же умом и сообразительностью. - Спасибо. Ну, так вот, меня приглашают в студию, на съемку передачи. Но просили привести с...Сайт о Женщинах. Создан Женщинами для Женщин.